Письма о войне...
65 лет великой Победы! Так быстро бежит время. Что я знаю о войне? Мое поколение посмотрело много фильмов об этом героическом времени, прочло не один десяток прекрасных книг.
Но самое большое впечатление на меня произвели письма солдат с фронта. Они писались в минуты затишья между боями, в окопах, в воронках из-под бомб. Авторы думали, что через столько лет их мысли о войне будут опубликованы, поэтому они не обращали внимания ни на стиль своих писем, ни на язык – не до того было им тогда. День за днем и год за годом шли солдатские треугольники с фронтов в тыл. И каждый раз, читая эти строки, испытываешь трепет от встречи с Памятью. Эти страницы бесценны.
* * *
«Здравствуйте, дорогие и многоуважаемые родная мамаша и сестра Паша! В первых строках своего письма сообщаю, что я жив, здоров, нахожусь на одном из важных участков фронта...» – такими словами начинаются почти все письма с передовой солдата Владимира Трофименко своим родным в город Глухов, Сумской области. Призванный в 1943 году 18-летним пареньком, он в составе 1-го Белорусского фронта дошел до Берлина. Но, как и многие его одногодки, вернулся домой не в мае 1945 года, а лишь через несколько лет после войны.
* * *
Как вспоминают родные Владимира Андреевича, он не любил говорить про войну и на все расспросы уходил от ответа под всяческими предлогами. Если уж очень донимали просьбами, то он говорил: «Это боль, кровь, грязь, которые я хочу забыть».
В своих письмах вчерашний школьник старался оградить маму, Ксению Михайловну, и старшую сестру Пашу от волнений, тревог, даже находясь за тысячи километров от них. Как будто не на войне был, а на загородной прогулке. Рано, очень рано повзрослевший мальчишка если и писал о боевых действиях, то старался максимально смягчить эти моменты. Больше описывал природу, города и деревни, через которые пролегал путь солдата. А еще – сам верил в Победу и своих родных настраивал на то, что война обязательно закончится, и заживут все спокойной жизнью.
* * *
«Опять пишу с задержкой, не было случая передать письмо и почте. Вы не беспокойтесь, после двухмесячного отдыха мы снова вступили в бой. Если со мной что случится, часть сообщит. Ну а если вообще писем нету, то это не значит, что меня нету – а я занят и не могу писать...» (июнь 1944 года).
«Я жив, здоров. С большими успехами встречаю сегодняшний день в районе окруженной группировки немцев около г. Бобруйска. Вспомните 41 год! Когда немцы издевались над нашими пленными вот в этом районе. В 44-м году мы нанесли жесткий удар, что целыми полками идут в плен, бросая громадные и ценные трофеи, теряя своих генералов. В эти дни мы зарабатываем славу и делаем так, чтобы 44 год был последним годом в войне...
...Мы корректировали огнем у Бобруйска и готовились к боям за Брест, за переправу на Буге. Не один немецкий солдат, офицер, не один немецкий генерал подняли руки вверх перед нами, молодыми солдатами России, в помявшихся гимнастерках с запыленными лицами и угрозой на лице, на плечах своих неся расплату за 41 год, за кровь наших отцов и братьев, за слезы матерей и сестер. И чудное, золотое время мирной жизни мы видим сквозь пороховой дым, а сквозь гул взрывов снарядов и мин мы слышим пение наших девушек. И дождемся! Когда увидим, как всходит родное солнце в знакомой стране!...» (июль 1944-го года).
* * *
С большой осторожностью родные перебирали письма того времени – мудрено сложенные «треугольнички», на которых написан точный адрес: «город Глухов, пенькозавод, Трофименко К.М.». Бумага со временем стала очень тоненькая, не везде хорошо видны буквы, слова. Да и цензура в свое время постаралась – есть зачеркнутые строчки, целые предложения с пометкой: «проверено военной цензурой» и номер цензора, каждый раз разный. До сих пор удивительно – как в той военной неразберихе, постоянном движении войск письма все-таки доходили до адресатов?
* * *
«...Вы беспокоитесь, что я голодный. Еда ничего, а этого достаточно... Сколько не доказывай, а вы об одном и том же, что я голодный и так дальше. Больше говорить не буду ничего. А одно скажу, что если нам не доставят пищу своевременно, то и старшину выгонят, И вообще, наделаем шуму, а если командир найдет вошь, то целый день у ямку посадят. От этого дня прошу не беспокоиться такими второстепенными для меня вопросами...
...Чудная жизнь, – этот погреб. Нет, половина погреба, потому что меньше и уже, чем тот, что мама сделала. Заместо подушек – солома, заместо простыни – плащ-палатка. Одеяло заменяет шинель. Вход завешен палаткой и два человека в этом блиндажику, я и земляк из Княжич. В головах противогаз, под боком – автомат. Вот наш дом. Три раза носят пищу горячую, хорошую между прочим, а если мало, то робим картошку – варим помаленьку.
...28 июля мне будет 19 лет. Как придется праздновать, я вам напишу. Хотя и на свежем воздухе, а не в той кочегарке проклятой, в которой был год назад. Вы, мамаша, не беспокойтесь...» (июль 1944-го года).
И несколько необычная просьба для советского солдата: «Мама! Вы пришлите мне в письме маленький крест, он догодит»...
Не перестаешь удивляться той заботе, которой совсем еще молодой парень старался оградить родных. Но и пустой бесшабашности, эдакого залихватства нет в его строчках.
«...Живу хорошо. Здесь нет той зависимости, которая существует там, дома. Здесь честность, дружба, взаимное уважение. Здесь нет начальника, который бы подгонял. Здесь майоры спят рядом с нами и переносят все то, что и мы...»
По датам, проставленным на конвертах, можно проследить весь путь части, в которой служил Владимир Трофименко. То он находите «в непрерывных боях, которые пока имеют местное значение северо-восточнее Варшавы», то «в 4-х километрах от германской границы», а то немного отдыхают «после 40 дней, проведенных в наступлении». При этом ведет он свой собственный отсчет времени – со дня призыва в армию: «уже год и два месяца как из дома, восемь месяцев на передовой на наблюдательных пунктах выполняю свой долг перед родиной». Служил «доблестным разведчиком, а это самая почетная работа в артиллерии. При выполнении задания 27 октября я был легко ранен, но благодаря своевременно оказанной помощи быстро вылечился и стал в строй на старое место». Кстати, такая служба отложила отпечаток и на мирную жизнь. Свое окружение Владимир Андреевич Трофименко четко определял по принципу: «С ним в разведку я бы не пошел». И это всегда была самая точная оценка.
Особенный трепет испытываешь, когда доходишь до писем, написанных в канун победного, 1945-го года. Чем жили, что чувствовали старшины, сержанты, рядовые в то время? Да все как обычно:
«вы хотите прислать нам деньги, но знайте, водку и без вашей помощи научился пить. И вообще, здесь за последние пять дней только и видел два раза серого кота. Так что за деньги, если есть лишние, купите пол-литру и, встречая новый, 45-й год, выпейте и за меня. Я тоже, если доживу, без 200 граммов не обойдусь. Таскать деньги мне тоже негде...»
И вот они уже совсем близки такие долгожданные победные залпы! «Еще не так давно стояли на Висле, а сейчас на Одере. Тогда были под Варшавой, а сейчас в 100 километрах от Берлина...».
Даже сейчас, через 65 лет после Победы испытываешь гордость за тех юнцов, так рано повзрослевших и ценой своей жизни, здоровья отстоявших мир. Что же должны были испытывать те, кто дошел до Берлина, и те, кто ждал их дома, живя от письма к письму? По воспоминаниям, Владимир Андреевич никогда не считал себя героем войны, хотя он награжден орденом Красной Звезды, медалями «За победу над Германией», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и рядом других. В мирное время как-то даже стеснялся носить боевые награды, а заменял их «колодками». Но 9 Мая был и остается в семье самым любимым праздником. За столом, поднимая бокал, Владимир Андреевич, всегда говаривал: «Чтобы забывали плохое и помнили хорошее!»
«7-05-1945 Привет с Германии!!! Здравствуйте, дорогие родные, мама и сестра Паша!!! Прежде всего, спешу сообщить, что после 14 месяцев, проведенных в окопах на передовой в беспрерывных боях, все время находясь в двух шагах от смерти, испытав на себе силу ужаса, начиная от пули и кончая самолетом-снарядом, я остался жив и сейчас шлю привет с Эльбы, мы находимся рядом с союзниками. Много новостей, но не знаю, с чего начинать. Побежденная Германия! Цветут вишни и яблони по бокам шоссейных дорог, ласково греет весеннее солнце, в городах приветствуют освобожденные земляки, союзники и люди разных национальностей. Пришлось дожить и увидеть май 45 года! Значит судьба за нас!».
И вдогонку: «9-05-1945 привет с Германии!!! Здравствуйте мама и Паша! Поздравляю вас с окончанием Великой Отечественной войны и полной победой. Много горя и тяжелый путь пришлось перенести за четыре года. Сейчас это отошло, и мы начинаем жить новой жизнью. Слава тем, кто пал, когда мы шли, кто отдал свою молодую жизнь за свободу!» ...
Слава и павшим, и живым!
Заяц Олег, 11 лет
г. Гомель